Site Logo

Марксисты России

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
 
Текущее время: Пт мар 29, 2024 2:27 am

Часовой пояс: UTC + 3 часа [ Летнее время ]




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 3 ] 
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: о диктатуре пролетариата
СообщениеДобавлено: Пт июл 27, 2012 12:28 pm 
Не в сети
Член МР
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Ср фев 02, 2011 7:55 pm
Сообщений: 752
Откуда: Белгород, Короча, Бехтеевка
http://gidepark.ru/community/2571/content/1428480
И опыт применения диалектики.


Цитата:
диктатура пролетариата в современных условиях

Сергей Копылов написал 26 июля 2012, 06:20
14 оценок, 784 просмотра Обсудить (149)

1. Диагноз



Чтобы лечить – надо сделать диагноз. Прежде чем ответить, какая диктатура рабочего класса сейчас необходима – нужно определиться, почему рухнула прежняя.

Не вызывает сомнения тот факт, что Советский Союз рухнул в первую очередь из-за внутренних причин. Были и будут могущественные внешние факторы в виде войн, диверсий, идеологической борьбы и так далее. Но твой враг силен ровно настолько – насколько слаб ты сам. Внутренние противоречия первичны – внешние вторичны, чему нас учит марксизм. Поэтому со внутренними причинами и надо разобраться в первую очередь.

Мое мнение заключается в том – что мы не перешли вовремя ко второму типу диктатуры пролетариата. Не сделали положительное отрицание, что, как известно, суть есть очередной этап развития. А чтобы объяснить, что это такое – совсем немного философии. Буквально на один абзац.

Как известно, всякая вещь есть единство и борьба противоположностей. Любая – от электрического тока с плюсом и минусом до таблицы Менделеева с металлами и неметаллами. Но точно также и диктатура пролетариата. Она тоже существует (и не может не существовать) в двух диалектически противоположных типах. Если сказать совсем просто, но тем не менее абсолютно верно, это наподобие «военного коммунизма» - с одной стороны; и «НЭПа» - с противоположной. С «военным коммунизмом» почти для всех все понятно. Фактически мы иную диктатуру пролетариата и не видели – о чем пойдет речь в дальнейшем. Непонятно с «НЭПом». Многие до сих пор считают, что НЭП это какой-то вывих социализма. Временное отступление и прочее. Писал-писал Владимир Ильич, что НЭП это всерьез и надолго, что социализм это во многом строй цивилизованных кооператоров при командных высотах у пролетариата – но сие так и не дошло до многих «правоверных коммунистов». Но все по порядку.

Когда в свое время заменили продразверстку продналогом, то есть образно говоря, кнут на пряник (что еще один пример единства и борьбы противоположностей) – это чудовищным образом для контрреволюции подорвало ее социальную базу. Просто чудовищным. Уже потиравшие руки от удовольствия враги Октябрьской революции - вследствие антоновского мятежа на Тамбовщине, западно-сибирского восстания, Кронштадта, а особенно вследствие опаснейшей ситуации в Забайкалье и на Дальнем Востоке, которую почему-то частенько весьма опрометчиво забывают – вся эта свора в результате политики НЭПа была жесточайшим образом разочарована. Их социальная база в виде недовольства советским строем крестьянина-единоличника – фактически исчезла. Налицо был удар по врагам социализма – и мощнейший удар. То есть НЭП даже с чисто утилитарной позиции противоборства с врагами – явная форма диктатуры пролетариата. При НЭПе оставались и все политические атрибуты диктатуры пролетариата – непрямые и неравные выборы в пользу рабочего класса, мощный аппарат ВЧК-ГПУ и РККА, несомненное лидерство компартии и так далее. Именно при НЭПе была разгромлена и чисто силовыми методами Блюхером дальневосточная интервенция и белогвардейщина. То есть была выиграна еще одна небольшая Гражданская война. Так что НЭП – это никакой не вывих и не временное отступление. Это - еще один вид диктатуры пролетариата в отличие от прежнего «военного коммунизма». Такой диктатуры – которая учитывает исторический момент и окружающие условия.

То есть, продолжая для краткости употреблять образные диалектические сравнения (хотя я глубоко убежден, что основную мысль можно подтвердить множеством научных фактов, просто это будет несколько длиннее), приведем такой пример - чтобы бороться с мелкими сорняками на своем огороде, надо сначала выдрать крупные. А затем, когда у вас появляется доступ к земле – вы меняете тактику и можете мелкие сорняки угробить, к примеру, химикатами. Так, совмещая две диалектически противоположные тактики – вы достигнете своего результата. И одно диалектически предполагает другое. Одно не существует без другого. Без выдерки крупных сорняков вы не доберетесь до мелких. А оставив мелкие – появятся вновь крупные. Единство и борьба противоположностей в методах борьбы в данном случае в наличии. Просто надо знать – где и когда применять соответствующую тактику.

Точно также и диктатура пролетариата. «Военный коммунизм» и НЭП – это две диалектически взаимосвязанные тактики, два типа единой диктатуры пролетариата, которые друг без друга не существуют и которые друг друга предполагают. Очень даже может быть, что в критические моменты борьбы без продразверстки мы бы не справились с Колчаком и Деникиным. Но без ее диалектической противоположности – продналога – мы бы эту победу тут же похерили через разрыв связи между рабочим классом и крестьянством. Антоновское восстание так бы разрослось – что мало не показалось. Обозлившийся и восставший крестьянин как враг даже вдвое опаснее – чем белогвардейский офицер. Умные люди это прекрасно знают. А посему мы сначала имели «военный коммунизм» как борьбу с крупными сорняками контрреволюции – а затем резко, благодаря гению Ленина, поменяли тактику, сменили продразверстку продналогом, и тем самым оседлали мелкобуржуазную стихию крестьянина-единоличника. И чтобы начать второе – надо было сделать первое. Но если не было бы сделано второе – была бы ремиссия, пошло бы насмарку и первое.

Еще раз! Это не значит, что что-то именно лучше – «военный коммунизм» или НЭП. Абсолютизация одной из противоположностей – это и есть ошибка. Нужно и то – и другое. Просто в нужное время - и в нужном месте.



2. Сталин и Брежнев



Я рискну предположить, что проницательный читатель уже понял ситуацию с лечением «нашего пациента». А именно: то, что эпоха Сталина в целом и общем являлась «военным коммунизмом» на новом витке развития – вряд ли у кого вызывает сомнение. Да по иному и не может быть – иначе мы бы проиграли Великую Отечественную войну и не создали атомную бомбу в кратчайшие сроки. А вот являлась ли эпоха Брежнева «вторым НЭПом» - это еще очень и очень большой вопрос. Хватило ли ума у руководителей КПСС так резко повернуть руль, как Ленин в свое время – огромный вопрос. Одним словом – это был смертельный вопрос для СССР.

Но все по порядку. Естественно, и я вполне допускаю в отличие от многих рьяных защитников НЭПа именно двадцатых годов прошлого века от «сталинизма» - что восстановительный период к концу этих годов закончился. Вполне может быть – что дальнейшее существование НЭПа в тех конкретных формах и тех условиях уже тормозило развитие. Понадобился новый рывок вперед, новое диалектическое отрицание в виде необходимости широкой индустриализации и коллективизации. А посему время заигрывания с крестьянином-единоличником прошло. Пора было прижать его к ногтю и перейти к нормальной коллективизации. Конечно, зачастую формы этого были бездарные. К примеру, голод на Украине был и репрессии по отношению не только к кулакам, но и справным крестьянам были. Что уж тут скрывать. Но принципиальная необходимость политики коллективизации – была очевидной. Это несомненно.

И далее несмотря на весь трагизм эпохи Сталина – она меня не интересует в поднятом аспекте. В принципе в ней все ясно. Или мы делаем индустриализацию - или не делаем. Или фашизм нас - или мы фашизм. Отсюда и определенные необходимые на тот момент сверхцентралистские элементы в управлении, заложенные в хозяйственный механизм еще с тридцатых годов и усиленные войной (и потом получившие название административно-командной системы, о чем ниже); отсюда и определенные лишения, ошибки - но и огромные достижения. И особо рассуждать здесь – я не вижу никакого смысла. Ситуация была такова, что не до жиру – быть бы живу. А вот ситуация после смерти Сталина – весьма интересная. После его смерти настал переломный момент – о чем писали или пишут все историки без исключения.

Вот здесь-то и начинается, как сейчас модно говорить, точка бифуркации. 99% нынешних левых «ортодоксов» считают, и программа РКРП-КПСС в частности, что Хрущев-Брежнев предали методологию Сталина и начали строить чуть ли ни капитализм. Но есть один процент – и автор сих строк разумеется входит в этот процент – который считает ровно противоположным образом! Абсолютно противоположным! Хрущев-Брежнев ни то что не порушили сталинскую административно-командную систему – но довели ее до совершенства! (именно так - для того и убили и ошельмовали Сталина , который вознамерился было сломать этут систему) Они сделали ее гибче и масштабнее - вместо того чтобы диалектически отринуть. На самом деле надо было уже тогда также резко и стремительно, как Ленин в свое время, поворачивать к полностью хозрасчетной экономике как второму типу диктатуры пролетариата на новом витке развития. Хочу еще раз отметить, – я сейчас критикую так называемую административно-командную систему именно диалектически, - то есть не абсолютно, а относительно. Я хочу сказать, что она не нужна была после смерти Сталина и уж тем более не нужна сейчас, коль не получилось ее отринуть ранее, о чем также в заключительной части; но это абсолютно не исключает того, что модернизированный принцип такой системы будет крайне необходим лет возможно через семьдесят-сто на новом витке развития, когда потребуется произвести очередное диалектическое отрицание. Запомните это хорошенько и при возможном споре не передергивайте в этом отношении.

Итак, почему Хрущев-Брежнев суть есть наследники Сталина и почему все они вместе выразители политики «военного коммунизма». Конечно, разверстка в том конкретно-историческом виде, в котором она существовала в годы непосредственного «военного коммунизма», ушла в прошлое. Однако идеология разверстки с конца 20-х годов возродилась и была положена в основу формировавшейся в годы первых пятилеток системы планового руководства хозяйством. На долгие годы – и при Брежневе, вплоть до 80-х годов прошлого века лишь с частичными изменениями, не затрагивающими специфические основы – вошла в практику система планирования, предусматривающая более или менее точное определение необходимых объемов выпуска каждого вида продукта, которые в виде плановых заданий разверстывались затем по производственным единицам. При такой схеме было неизбежно планирование от достигнутого, а плановая установка превращалась в дирек­тиву, которую нужно выполнять любой ценой. В некоторых случаях такие адресные задания давали положительные резуль­таты, (что и было при Сталине, когда можно было еще контролировать многое из центра), но по мере роста производительных сил в конечном счете вся эта система все чаще приводила к излишним затратам, к неэффективному хозяйствованию, к стремлению полу­чить заниженный план. Тем самым создавалась благоприятная почва для приписок, ибо производитель отчитывался не перед потребителем, а перед вышестоящим управленческим органом, причем отчитывался на бумаге. И если отчет принимался, то благополучие предприятию было обеспечено независимо от конеч­ных результатов работы, которые могут быть реально оценены только в сферах обмена и потребления.

Твердые адресные задания как фундамент планирования, в свою очередь, вызывали необходимость централизованного рас­пределения ресурсов. На этом основана система фондированного материально-технического снабжения с громоздким механизмом предварительных заявок, порождающая полную зависимость по­требителей от производителей, дефицит, стремление обезопасить себя путем накопления и омертвления производственных за­пасов.

В условиях административно-командной системы товарно-денежные отношения становятся формальными, хозрасчет нару­шается, преобладают перераспределительные процессы и безвозмездное изъятие средств. Известно, что удельный вес убыточных и малорентабельных предприятий в народном хозяйстве достиг к середине 80-х годов значительных размеров (около 40%). Спрашивается, почему в течение многих лет такие предприятия могли существовать?.. Только потому, что государство изымало средства у тех предприятий, которые работали рентабельно, и передавало их нерентабельным предприятиям. Соответствие трудового вклада и дохода при этом нарушалось, что вело к уравнительности, иждивенчеству и получению незаработанных средств, иначе говоря, нетрудовых доходов как отдельными работниками, так и целыми коллективами.

То есть мы явно наблюдаем диалектическое самоотрицание, саморазрушение диктатуры пролетариата в форме производных от «военного коммунизма». Рост, зенит, упадок, стагнация. Как день постепенно перетекает в ночь – так и такая форма диктатуры пролетариата постепенно из плюса превратилась в минус. Это обыкновенная диалектика развития – и ничего более. Никаких дополнительных фокусов здесь не надо.

Не скрою, последние три абзаца я просто-напросто перепечатал из учебника политэкономии с незначительными дополнениями от себя. Но во-первых, данный учебник был выпущен под руководством Отделения экономики АН СССР, Академии общественных наук при ЦК КПСС, Института экономики АН СССР в частности. Все-таки там не дураки сидели по части конкретного знания дела. А во-вторых, и это главное, все сказанное в более лучшей, концентрированной форме отражает мои собственные жизненные наблюдения, опыт, размышления, факты, попадающие тут или там из прессы или рассказов друзей и родственников о том времени. И в-третьих, не надо при этом злиться и указывать, что сейчас при капитализме еще хуже. Да тьфу на нынешний капитализм тем более. Речь идет совсем о другом – что именно надо исправить для построения более лучшего социализма. А здесь без определенной критики прошлых форм не обойтись. Повторю – без диагноза нет лечения.

Итого. К примеру, по просторам интернета очень широко гуляют легенды о «буржуазной косыгинской реформе», о «капиталистическом перерождении» режима Хрущева-Брежнева вследствие продажи тракторов колхозам из-за разгона МТС и прочее в таком духе. Все это - именно легенды. К примеру, колхозы вообще стали переводиться в совхозы почти в массовом порядке в последние годы СССР. В среднем за 1981-1985 гг. на долю колхозов приходилось 35% валовой продукции сельского хозяйства, а на государственные предприятия – 37,9%, в том числе на совхозы – 35,6%. И причем тут всякие проблемы с исчезновением МТС, с «частным оборотом» тракторов у колхозов, когда половина сельхозпродукции производилась уже госпредприятиями – непонятно. И далее: ну о каком «усилении частнособственнических тенденций», как пишет о реформе 1965 года программа РКРП-КПСС, может идти речь, когда сохранялось разверсточное планирование; когда сохранялись фонды материально-технического снабжения со всеми вытекающими отсюда последствиями выше?!.. Тоже весьма и весьма непонятно. Принцип кратковременного эффекта косыгинской реформы можно отлично проиллюстрировать историей известного щекинского эксперимента. Методы и судьба инициативы – одни и те же. После неплохих первых результатов – наглая переделка годовых планов, то есть нормирование «от базы» и в результате выхолащивание всего и вся. Все это - не факты окончательной победы капитализма. Это факты неудавшихся реформ вследствие уже начавшейся системной стагнации социализма из-за сохранения основных параметров «военного коммунизма».

На самом деле Брежнев был возможно более мягкой - но вариацией сталинизма; он был олицетворением все той же административно-командной системы, которая просуществовала в стране от 30-х вплоть до 80-х годов прошлого века. Ленинской мудрости и способности к подлинно нужным резким поворотам ребятам из хрущевско-брежневских ЦК – явно не хватило. Произошла озвученная выше ошибка – абсолютизация одной из противоположностей (производной от «военного коммунизма»). Продолжение ее уже ни ко времени – и ни к месту. А отсюда – и последующий катастрофический результат. Все эти горбачевские и капиталистические пертурбации – уже агония. Это уже следствие. Это уже смутное время – в которое мы попали в силу предыдущей системной ошибки.



3. Что надо было сделать после смерти Сталина - и уж тем более сейчас



Чтобы победить капитализм – надо создать более высокую производительность труда. (но для чего ?) А сделать это можно, допустим для удобства изложения, что коммунисты пришли к власти, - путем резкого расширения границ самостоятельности госпредприятий, переводом их на полный, настоящий хозрасчет и самофинансирование; путем повышения ответственности за конечные результаты и безусловного выполнения обязательств перед потребителями.

Во-вторых, нужна коренная перестройка централизованного руководства экономикой. Это означает повышение его качества путем сосредоточения на главных процессах, определяющих стратегию развития народного хозяйства, - его темпы и пропорции, достижение полной и эффективной сбалансированности экономики. Что опять же именно без реального хозрасчета, когда трудовые коллективы берут в свои руки многие «тактические» обязанности – сделать невозможно.

В-третьих, нужно развернутое комплексное осуществление реформ планирования, ценообразования, финансово-кредитного механизма, переход к оптовой торговле средствами производства. Что опять же без реального хозрасчета – невозможно.

В четвертых, насущно необходима всемерная активизация человеческого фактора, укрепление демократических начал, развитие самоуправления путем создания Советов трудовых коллективов в частности – что опять же без реального хозрасчета невозможно.

Итого – все сказанное без реального хозрасчета невозможно. Поэтому второй тип диктатуры пролетариата, диалектически отрицающий прежнюю административно-командную систему как наследницу «военного коммунизма», можно так и назвать – (реальным) хозрасчетным социализмом как наследником и производным от НЭПа. (сиречь, капитализмом )Путем построения такой диктатуры – мы вновь сбалансируем умственный и физический труд, город и деревню, создадим союз между рабочим и сельхозпроизводителем, между тяжелой и легкой индустрией, между промышленностью и социальной сферой.

То есть если сказать совсем просто, но тем не менее абсолютно верно – сейчас сталинско-брежневская «уравниловка» не покатит. Даже и не думайте. Наоборот - надо разбудить стремление к прибыли у каждого трудящегося и трудового коллектива путем идеологии настоящего хозрасчета.(ага, частный капитализм заменить коллективным кулаком) А это как раз и приведет к высокой производительности труда (ага, для максимизации коллективно-шкуродёрной прибыли ) . Это разбудит творческие силы народа также – как продналог разбудил крестьянина в свое в ремя. Но при этом никто не отрицает (и нечего тут финтить и искажать слова сторонников полного хозрасчета) – что командные высоты должны быть в руках всего общества. Банки, энергосистемы, важнейшие предприятия и прочее в таком духе будут собственностью Советской власти – и никакой другой. Да без советской госсобственности хозрасчет вообще не существует. Тогда это не хозрасчет – а коллективная собственность. К сожалению, даже эту простую вещь многие «правоверные коммунисты» никак не могут понять. Безграмотность в этом вопросе – зачастую ужасающая.

Поэтому, если говорить конкретно о программе РКРП- КПСС, никаких производственных округов не надо. Но непременно надо создавать Советы трудовых коллективов полностью на принципах широкого и постоянного привлечения трудящихся к управлению, демократического централизма, Советов – работающих корпораций, законности, коллегиальности, гласности. Тогда, разумеется, никакого двоевластия в виде равнополномочного директора по отношению к СТК - не должно быть. Выбирается Совет общим собранием работников – и он же главный на предприятии в пределах компетенции. Таким образом создается реальная возможность отозвать любого депутата - используя финансовые, технические и организационные возможности хозрасчетных предприятий.

То есть - нужен диалектически второй тип диктатуры пролетариата как «второй НЭП»; как развитая советская демократия, как реальный хозрасчет - диалектически отрицающий эпоху производных от «военного коммунизма». Это и будет современной модернизацией (мелкобуржуазного) социализма, его развитием. Вполне возможно, что когда такая диктатура выполнит свою роль - когда погоня за хозрасчетным доходом уже станет угрожать сбалансированности всего общества; когда групповой эгоизм Советов трудовых коллективов действительно начнет разрывать скрепы советской общенародной госсобственности – понадобится новый «сталинизм». Понадобится наверстать уже в централизаторской деятельности, которая может привести конечно же не к «уравниловке», но к более близкому социальному равенству. Не то что вполне возможно – но так и будет лет этак через 70-100. Но сейчас – настала очередь второго НЭПа. Сейчас нужна четкая цель в виде достижения хозрасчетного дохода для каждого трудящегося, в результате которого он начнет нормально жить. Вот тогда народ за коммунистами - пойдет.

_________________
У мечтов есть гнусное свойство сбываться


Последний раз редактировалось cherry Сб окт 26, 2013 9:05 am, всего редактировалось 4 раз(а).

Вернуться к началу
 Профиль Отправить личное сообщение Отправить email  
 
 Заголовок сообщения: Re: о диктатуре пролетариата
СообщениеДобавлено: Сб окт 26, 2013 8:46 am 
Не в сети
Член МР
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Ср фев 02, 2011 7:55 pm
Сообщений: 752
Откуда: Белгород, Короча, Бехтеевка
Цитата:
http://kprf.ru/party-live/opinion/124523.html
Да здравствует социализм! Газета «Правда» о раскладе политических предпочтений в российском обществе
Сегодня, опираясь на материалы исследования «О чём мечтают россияне», мы продолжим размышления о социально-политических предпочтениях соотечественников.
Виктор Трушков, по страницам газеты «Правда»
2013-10-25 15:05

Две недели назад «Правда» предложила читателям публикацию («Пробуждающаяся жажда побеждать», № 112 за 11 — 14 октября) с осмыслением масштабного социологического исследования «О чём мечтают россияне» (научный руководитель — академик РАН М.К. Горшков). Оно было проведено в 2012 году Институтом социологии Российской академии наук (ИС РАН) в сотрудничестве с представительством Фонда имени Фридриха Эберта в Российской Федерации.

Эта интересная работа академического коллектива в научном отношении является продолжением опубликованного годом ранее фундаментального исследования «Двадцать лет реформ глазами россиян». С его результатами «Правда» подробно знакомила своих читателей в четырёх достаточно обстоятельных статьях. Сегодня мы продолжаем правдинскую традицию пристального рассмотрения России в зеркале социологии. Конечно, интерпретация социологических данных у коммунистической газеты часто не совпадает с их трактовкой учёными ИС РАН: она отличается настолько, насколько марксизм-ленинизм отличается от либерализма, которому поклоняются многие нынешние социологи.

Исследование «О чём мечтают россияне» даёт серьёзный научный материал, помогающий лучше понять происходящие общественно-политические процессы. В предыдущей публикации наше внимание было сконцентрировано, во-первых, на выводе социологов о том, что доминирующей чертой соотечественников является их стремление к социальной справедливости. Во-вторых, исследователи ИС РАН впервые установили, что современное российское общество не только левеет, но и становится радикальнее. Наконец, было обращено внимание на противоречие между социальной мечтой россиян и их электоральным поведением. Сегодня, опираясь на материалы исследования «О чём мечтают россияне», мы продолжим размышления о социально-политических предпочтениях соотечественников.

Расклад политических предпочтений

Нельзя не согласиться с учёными ИС РАН, что основными критериями будущего России являются её общественный строй и государственное устройство.

Поскольку социологи исследовали мечту россиян, то в основу представлений о будущем страны они положили наиболее распространённые в современной РФ идеальные концепции общества. Их типология выводилась не из конкретного содержания общественных отношений, а из представлений о них, существующих в головах людей, поэтому социологам пришлось использовать сугубо идеологические параметры общественного и государственного устройства. Поскольку прогнозируется образ общества, в котором доминирующими являются политические признаки, то они сочли, что достаточно воспользоваться распространёнными противопоставлениями «либералы — государственники» и «левые — правые». Подразумевается, что за таким нестрогим, но понятным респондентам делением кроются прежде всего строгие отношения собственности на средства производства.

В результате первой была выделена милая сердцу исследователей группа сторонников либерального жизнеустройства. Опираясь на данные опроса, учёные ИС РАН установили, что 28% респондентов являются приверженцами либерализма. Но зная, насколько разномастны сторонники либерального мироустройства, социологи разделили их по совету генералиссимуса А.В. Суворова на «сено — солому». Оказалось, что в России людей, жаждущих «чистого капитализма» и исповедующих безграничное господство частной собственности, свободу рыночной конкуренции и невмешательство государства в экономику (его роль, по мнению сторонников этой концепции, состоит в выполнении функций «ночного сторожа»), набралось 7%. Эту группу исследователи назвали правыми либералами.

Остальные 21% россиян, как их определили социологи, «это сторонники смешанной экономики (капитализма с элементами планирования или социализма с элементами рынка) или полностью социалистической экономики». Члены этой группы по своим общественно-политическим воззрениям, по мнению учёных ИС РАН, являются «во многом близкими социал-демократической идеологии». Они определили их как левых либералов. При этом, замечают социологи, «среди сторонников либерального пути развития России левых либералов куда больше, чем правых».

Нарисованный исследователями Института социологии РАН и их коллегами из представительства Фонда имени Ф. Эберта в РФ образ левых либералов напоминает ёжика в тумане. Прежде всего не ясен ответ на коренной вопрос: сторонниками какого жизнеустройства они являются — капиталистического или социалистического? Мы помним, что многие десятилетия эти системы справедливо рассматривались не просто альтернативными, а антагонистическими. Здесь же, как в старой рекламе, «два в одном флаконе». Мало что даёт и указание на их близость к социал-демократии. Поэтому приходится сделать некоторые уточнения, опущенные авторами научного доклада.

Речь идёт о близости к социал-демократии не второй половины XIX столетия и начала XX века, когда она опиралась в своей практической деятельности на принципы марксизма, а к социал-демократии, которая от марксизма отреклась, ориентируется на сотрудничество с правящей буржуазией Западной Европы. Она перестала рассматривать социализм целью своей политической деятельности. Её современные программы не касаются сущности отношений собственности, а социализм сводится к таким элементам социальной политики, как прогрессивное налогообложение, ограниченная продолжительность рабочей недели, приличные оплата труда и пособие по безработице, некоторые государственные гарантии в области пенсионного обеспечения, образования и здравоохранения. Эта социал-демократия вписалась в капитализм, но надеется проводить в нём ремонтные работы хотя бы косметического характера.

Исходя из принципа, использованного исследователями РАН, другая часть мечтателей — антилибералы, а значит, государственники. Но во всём мире нет такого флакона, в который можно было бы поместить всех антилибералов.

Поэтому следующей после либералов группой социологами были названы правые государственники с антирыночной наклонностью, которым мил капитализм, находящийся под бдительным государственным присмотром, лишённый, на манер коров голландской породы на образцовой ферме, беспривязного содержания. Думается, читатели тотчас вспомнили в роли эталонного представителя подобного общественного строя чилийского генерала Пиночета, тем более что понятие «пиночетовский капитализм» широко используется в политологической литературе для описания как раз похожего жизнеустройства. Но перед глазами сотрудников ИС РАН стал, оказывается, иной образ, и они пришли к выводу, что «правогосударственническая идеология во многом совпадает с основным вектором политического курса последнего десятилетия» Российской Федерации. Иначе говоря, они представили общественный идеал правых государственников обществом «путинского типа». На эту группу в современной России, по данным социологов академического института, приходится примерно 10% населения.

В четвёртую группу исследователи отнесли «сторонников сочетания сильного государства и социалистических отношений». Сюда аналитики включили тех, кто полагает, что «необходимы укрепление роли государства во всех сферах жизни, национализация крупнейших предприятий и стратегически важных отраслей». Её представители «выступают за социалистический тип экономики — с элементами рыночных отношений или без таковых». Эта группа оказалась самой массовой — 57%. Учёные ИС РАН считают, что её «вполне оправданно называть левыми государственниками». Но они не удерживаются и тут же навешивают на неё эмоционально окрашенный ярлык: «социал-консерваторы» и в дальнейшем используют чаще всего его. Как мы убедимся из дальнейших характеристик этой группы в научном докладе «О чём мечтают россияне», его авторы подразумевают, что в неё входят граждане, в основном симпатизирующие советскому социализму.

Нарисованная социологами картина весьма впечатляет.

Характеристику расклада политических предпочтений россиян социологи завершают такой сентенцией: «На сегодняшний день среди различных идейных направлений можно выделить три значительные силы общества, претендующие на поддержку. Именно конкуренция между ними могла бы обеспечить политическую динамику как минимум на ближайшие 5—10 лет. Во-первых, это левогосударственническая идея, связанная с укреплением национальной государственности и восстановлением базовых принципов социальной справедливости. Во-вторых, леволиберальная идея, делающая акцент на тех же идеях социальной справедливости наряду с демократическими свободами, европейскими политическими ценностями, экономической и социальной модернизацией. И, наконец, в-третьих, это правогосударственническая идеология… Она, будучи самой малочисленной по своему объёму, выполняет роль центра, сдерживая «революционные» умонастроения как левых государственников, так и левых «западников». При этом сохраняются и со временем скорее всего будут укреплять свои позиции и радикальные националисты, и правые либералы (сторонники свободного рынка), но подобные политические силы пока обречены занимать места на периферии политического спектра».

В центре нашего осмысления будут, конечно же, те силы, которые мечтают о социализме, социальной справедливости и — в перспективе — об обществе социального равенства.

С мечтой о социальном равенстве

Ключевым вопросом для Коммунистической партии является вопрос о её социальной базе. Провозглашаемые время от времени тезисы, будто опорой Компартии являются широкие социальные слои населения — от рабочих неквалифицированного труда до предпринимателей средней руки, можно рассматривать в лучшем случае как не очень удачную форму электоральной рекламы. Даже последние любители прятать голову под крыло теперь признают, что командные высоты в России после контрреволюции 1991 года захватил капитал, сформировавший в своих интересах нынешнюю государственную власть в РФ. Но ещё в «Манифесте Коммунистической партии» К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «Буржуазия не только выковала оружие, несущее ей смерть; она породила и людей, которые направят против неё это оружие, — современных рабочих, пролетариев».

Развивая идеи родоначальников научного социализма, В.И. Ленин чётко конкретизировал задачи пролетариата: «Чтобы победить, чтобы создать и упрочить социализм, пролетариат должен решить двоякую или двуединую задачу: во-первых, увлечь своим беззаветным героизмом революционной борьбы против капитала всю массу трудящихся и эксплуатируемых; во-вторых, повести за собой всю массу трудящихся и эксплуатируемых, а также все мелкобуржуазные слои…»

Сегодня можно нередко слышать, будто учение Маркса—Энгельса—Ленина устарело. Социологи дают убедительную возможность для опровержения подобного бреда. Они провели анализ общественно-политических предпочтений опрошенных в зависимости от уровня их благосостояния, который непосредственно определяется местом в системе общественного производства, прежде всего — в системе отношений собственности. На его основе они делают вывод: «Социал-консерваторы доминируют в нижней части «социальной пирамиды», а в её верхней части (9—10-й страты) либералы и правые государственники составляют в совокупности уже больше половины респондентов.

К приведённым выше выводам социологов следует добавить, что основу 20% наиболее богатых граждан современной РФ (9—10-й децили) составляют владельцы крупного и среднего капитала, разного рода топ-менеджеры и прочая ближайшая обслуга олигархов, магнатов и их собратьев по классу средней руки. Следовательно, опираясь на данные масштабного социологического исследования ИС РАН и германского Фонда имени Ф. Эберта, можно уверенно утверждать, что выводы марксизма-ленинизма о пролетариате как социальной базе коммунистической партии ничуть не устарели.

Правда, социологи пытаются внушить, что поскольку общественно-политические мечтания и предпочтения зависят от возраста респондентов, то «смена поколений, активно происходящая в стране, работает не в пользу социал-консерваторов». Но, как показывает официальная государственная статистика, смена поколений не влияет на социальную поляризацию в современном российском обществе, хотя имущественное расслоение населения возрастает, о чём свидетельствуют данные Росстата.

А теперь всмотримся в то, как влияют на социально-политические представления о желанном общественно-политическом устройстве России возраст респондентов и «смена поколений».

Учёные ИС РАН отмечают, что «наиболее массово группа левых государственников представлена в старших возрастных когортах. В младшей — их менее половины (47%), а в старшей — 58%. Кроме того, как это показали ранее проведённые исследования ИС РАН, в группах старше 55 лет эта цифра достигает 70%. В то же время численность либералов, как правых, так и левых, уменьшается с возрастом с 33% до 19%, а правых государственников — с 13% до 6%». Из полученных эмпирических данных они делают далеко идущие выводы: «значит, смена поколений, активно происходящая в стране, работает не в пользу социал-консерваторов». А значит ли?

Самому старшему поколению россиян, опрошенных социологами, 20 лет назад, то есть в год, когда началась ваучерная приватизация по Ельцину—Гайдару—Чубайсу, было по 16—25 лет. И их воззрения тогда тоже были заметно либеральнее, чем у тех, кто был на 20 лет старше. Поэтому приведённые учёными ИС РАН данные характеризуют не межпоколенческие различия россиян, а динамику изменений общественно-политических взглядов по мере перехода из одной возрастной группы в другую, то есть по мере приобретения социального опыта. Не случайно в исследовании «Двадцать лет реформ глазами россиян», проведённом лишь на год раньше исследования «О чём мечтают россияне», тот же коллектив учёных констатировал: «На практике значительная часть амбиций и установок молодых россиян со временем разбивается о суровую российскую действительность (выделено в научном докладе. — В.Т.)».

Уточнения с двойным дном?

Не берусь судить, по каким мотивам, но социологи всё время пытаются «подправить» полученные ими данные о предпочитаемом россиянами общественно-политическом устройстве России. Такое впечатление, что они не хотят им верить. Вопреки собственному исследованию учёные, например, утверждают, будто бы «большинство россиян мечтают о каком-то промежуточном строе, который бы не являлся ни капитализмом в его чистом виде, ни социализмом с его плановой экономикой и государственной собственностью. Идеалом для россиян является либо капитализм с элементами социалистических принципов, либо социализм с элементами рыночных отношений». Но данные опроса, которыми они пытаются подтвердить свою мысль, упорно бунтуют против такого насилия.

Так называемый контрольный вопрос социологов фактически полностью подтвердил (и это делает ИС РАН честь) выводы, которые изначально были положены в основу научного доклада «О чём мечтают россияне». Безоговорочными сторонниками капитализма являются правые либералы и правые государственники. Действительно, между сторонниками «путинской» модели капитализма и их «архилиберальными» оппонентами из «Гражданской инициативы», ПАРНАС, «Солидарности» и т.п. не просто найти даже внутривидовые различия. «Конфликт» между ними порождён переделом собственности и борьбой за преимущества в ожидаемой массовой приватизации. Причём в сумме обе группы составляют первоначальные 17%.

Что касается разделения социализма, в котором господствует «плановая экономика», на два подвида, в одном из которых отмечается государственная собственность, а в другом — наличие рыночных отношений, то трудно сказать, чего больше в этой «исследовательской процедуре» — лукавства или дефицита экономических знаний. Оба этих признака были внутренне присущи советскому социализму. Думаю, господство в нём общенародной собственности, находившейся в распоряжении государства, никто в ИС РАН оспаривать не будет. А что касается рыночных отношений, то их наличие вытекало уже из общепризнанного факта существования двух форм собственности (а И.В. Сталин даже говорил о формах производства, по сути, об укладах). Механизмы купли-продажи регулировали и значительную долю отношений между общественной и личной собственностью, где исключение составляли «лишь» общественные фонды потребления. Неужели исследователи начали забывать даже такие азбучные истины?

Что касается количественных показателей, то ответы в контрольном вопросе (53%) оказались на 4% меньше, чем в «основном» (57%). Тоже не большой выход за пределы статистической погрешности. В связи с этим примите, коллеги, наши поздравления. Что же касается «капитализма с социалистическими принципами», то здесь могли быть и не такие перепады. Ничего не поделаешь: за научное лукавство надо расплачиваться…

К тому же некоторая подвижность в цифрах просто неизбежна. Не будь её, можно было бы поставить под сомнение результаты всего исследования. Во-первых, среди левых государственников, как и среди представителей других выделенных социологами групп, существует (не может не существовать в условиях господства капиталистических отношений) идеологическая непоследовательность граждан. Например, социологи установили, что 24% левых государственников (по другому определению социологов, «социал-консерваторов») высказываются за «общество индивидуальной свободы» (фактически за капитализм) и отвергают в качестве идеала «общество социального равенства» (устремлённое к коммунизму социалистическое жизнеустройство). Первая реакция: какому же социализму привержены эти люди?!

Но ведь ещё К. Маркс и Ф. Энгельс чётко ответили на этот вопрос в «Манифесте Коммунистической партии»: к мелкобуржуазному. А на то, что мелкобуржуазность может проникать в сознание сторонников социализма, многократно обращали внимание В.И. Ленин и И.В. Сталин, на это указывалось в многочисленных партийных документах РКП(б)—ВКП(б). А ведь имелись в виду активные сторонники социализма, члены Коммунистической партии. Справедливость этих выводов подтверждает современная практика КПРФ. Тем более не могут не давать знать о себе мелкобуржуазность и пресс буржуазной пропаганды проправительственного и «либерально-оппозиционного» агитпропов среди пассивных сторонников социализма.

То, что в любом обществе господствует общественное сознание господствующего класса, признаётся практически всеми обществоведами, включая самых заурядных идеалистов. Социологическое исследование «О чём мечтают россияне» убедительно подтвердило этот тезис. Учёные установили, что во время всплеска политической активности либералов на рубеже 2011—2012 годов «в качестве её (действующей власти. — В.Т.) опоры остаются социал-консерваторы (49% проголосовали за В. Путина) и правые государственники (48%). При этом среди правых либералов доля его сторонников упала до 31%. Фактически если социал-консерваторы делали выбор между В. Путиным и Г. Зюгановым, то правые либералы — между В. Путиным и М. Прохоровым».

Итоги нескольких последних выборов не дают оснований оспаривать эти неутешительные для КПРФ данные социологов. В стране, где 57% людей мечтают о социализме советского типа, (халява !) КПРФ на выборах Государственной думы шестого созыва получила поддержку только 19% избирателей. А это был лучший результат, достигнутый нашей партией после 2000 года.

Между тем резерв коммунистов не исчерпывается левыми государственниками. Он может быть расширен за счёт тех, кого ИС РАН отнёс к левым либералам — сторонникам «социализма с элементами рынка». По данным социологов, более 55% респондентов этой группы называют своим идеалом «общество социального равенства». Следовательно, нет оснований их относить ни к «западникам», ни к сторонникам капитализма, даже «розового».

Актуальны ленинские лозунги

До сих пор мы объясняли непоследовательность пассивных сторонников общества, близкого по устройству к советскому социализму, который мы стали утрачивать в пору перестройки и временно потеряли в результате контрреволюции 1991 года, воздействием буржуазной пропаганды и влиянием мелкобуржуазного моря разливанного. Но было бы непростительным лукавством ограничиваться анализом только этих факторов. Ведь в обществе существует альтернативная идеологическая сила, установки и ценности которой объективно определяются интересами класса наёмных, эксплуатируемых работников физического и умственного труда. Это — КПРФ. Здесь уместно напомнить, что создатели марксистско-ленинской партии постоянно указывали на её пролетарский характер. Да и КПРФ подчёркивает, что ведёт свою родословную от Российской социал-демократической рабочей (выделено мной. — В.Т.) партии и декларирует свою безоговорочную приверженность марксизму-ленинизму, являющемуся революционной идеологией пролетариата.

Более чем двукратный разрыв между выявленной социологами социальной базой Коммунистической партии и реальной электоральной поддержкой КПРФ требует объяснений. Здесь мы ограничимся теми из них, на которые указано в исследовании «О чём мечтают россияне».

Социологи отмечают, что «консенсусной для всех основных групп современного российского общества является идея о том, что все природные богатства должны принадлежать народу или государству как его представителю (выделено мной. — В.Т.). С этим мнением согласились 87% опрошенных, в том числе даже среди правых либералов — 67%. Очевидно, что требование возвращения в собственность государства природных ресурсов является сегодня общенародным, своего рода национальной мечтой, с которой не могут не считаться власти… Особенно высокое одобрение получило суждение о том, что предприятия, которые наносят ущерб интересам государства, следует национализировать (78%). С этим утверждением, что удивительно, готовы согласиться и либералы (65%)».

А ведь мы, члены КПРФ, до сих пор считали, что требование национализации является самым радикальным пунктом Антикризисной программы партии. (но не банков?). Правда, мы одновременно признавали, что национализация может быть проведена в рамках капиталистического жизнеустройства, без смены общественно-политической системы. Исследование показало, что в этом с нами согласно (на словах) большинство и правых либералов, и правых государственников. Отсюда следует очевидный вывод: сохраняя этот правильный, становящийся общенародным лозунг, не останавливаться на нём, дополнять его лозунгами не только общедемократического, но и социалистического содержания. Это — во-первых.

Во-вторых, исследователи ИС РАН настойчиво подчёркивают положительное отношение к власти большинства современного российского общества, в том числе значительной части сторонников социализма. Учёные констатировали, что «несмотря на достаточно жёсткую критику, обращённую в адрес нынешней власти и проводимого ею курса, большая часть наших сограждан (63%) продолжают воспринимать общее направление движения страны как правильное, которое даст в перспективе положительные результаты. В наибольшей степени этот курс соответствует установкам правых либералов (72% поддержки), но и во всех остальных группах он превышает отметку в 50%… В равной степени сказанное касается и оценки нынешней власти. 76% опрошенных полагают, что «при всех её недостатках нынешняя власть всё-таки заслуживает поддержки», и лишь 23% уверены в том, что «она должна быть заменена во что бы то ни стало». Последних также больше всего в группе левых либералов — 32%».

Но существующая власть, как отмечалось во всех программных документах КПРФ, выражает интересы крупного компрадорского капитала и поэтому является антинародной. Её отдельные популистские шаги не меняют её классовой природы. Стратегически и тактически действия нынешней российской власти направлены против интересов класса наёмных, эксплуатируемых работников физического и умственного труда. Это убедительно проявляется и в регрессивной шкале подоходного налога, и в отказе от бесплатного образования и медицинского обслуживания, и в грабительских тарифах ЖКХ и т.п. Следовательно, КПРФ, призванная возглавить борьбу против капитализма, не может не выступать непримиримым противником буржуазной государственной власти.

В-третьих, «все группы опрошенных, — отмечается в научном докладе «О чём мечтают россияне», — в той или иной степени готовы согласиться с тем, что «Россия должна быть великой державой, с мощными вооружёнными силами и влиять на все политические процессы в мире»… Великодержавную позицию всё ещё разделяют 66% россиян, хотя дифференциация среди населения по этому вопросу значительна — среди государственников, как левых, так и правых, эта цифра достигает отметки, соответственно, 71% и 72%, а в либеральных сегментах общества ограничена уровнем в 52%».

К сожалению, большинство россиян, справедливо видя в государстве оптимального распорядителя общенародных средств производства, способного осуществлять при власти народа управление экономикой в интересах трудящихся классов, отождествляют такое государство с современным российским буржуазным государством, проводящим антинародную политику в интересах эксплуататорского меньшинства, то есть крупного и среднего капитала.

Значит, для Коммунистической партии становится приоритетной задача пропаганды неприятия, отторжения нынешнего российского буржуазного государства. К тому же В.И. Ленин убедительно обосновал, что без его слома (желательно мирного, без кровопролития) переход к социализму невозможен.

В-четвёртых, социологи выявили, что «идея необходимости в стране «жёсткой руки», которая наведёт порядок, даже в ущерб свободам и политической демократии, находит поддержку 63% опрошенных. Однако эта позиция не является консенсусной, так как с ней согласны лишь около 35% представителей либерального, «новорусского» сегмента общества. Зато мечту о твёрдой руке поддерживают 82% социал-консерваторов».

Что ж, исследователи обнаружили ярко выраженное классовое чутьё представителей полярных групп общества. Сторонники социализма, среди которых большинство составляют пролетарии физического и умственного труда (см. табл. 1), под «жёсткой рукой» имеют в виду не личную диктатуру Путина или какого-либо другого политика, а замену диктатуры капитала диктатурой пролетариата. Подобное классовое чутьё способно вызывать у марксистов-ленинцев только уважение. «Марксист лишь тот, — писал В.И. Ленин, — кто распространяет признание борьбы классов до признания диктатуры пролетариата. В этом самое глубокое отличие марксиста от дюжинного мелкого (да и крупного) буржуа. На этом оселке надо испытывать действительное понимание и признание марксизма».

Теперь в повестку дня КПРФ напрашивается задача возвращения диктатуры пролетариата в идейный арсенал Коммунистической партии.

Наконец, социологический опрос дал основание исследователям утверждать, что в представлениях левых государственников об идеале конкурируют современная, «путинская» Россия и брежневская эпоха «развитого социализма». И замечают: «Обе эти эпохи — спокойные, нереволюционные…» На этом основании учёные ИС РАН делают вывод: «Итак, в массе своей россияне мечтают сегодня о спокойных, стабильных временах, образцом которых является отчасти современная, «путинская» Россия, отчасти (для социал-консерваторов) — последние десятилетия советской власти или Россия «царская». Даже современные российские «левые» не воспринимают как идеал эпоху революционных потрясений» (выделено в научном докладе. — В.Т.).

Значит, следуя марксистско-ленинскому учению, КПРФ предстоит признать революционный характер (но не надо путать революцию с гражданской войной!) борьбы за возрождение социализма и революционную природу и сущность самой Коммунистической партии. В опубликованном накануне только что прошедшего октябрьского пленума ЦК КПРФ тексте доклада Г.А. Зюганова «Национальный вопрос и задачи партии по укреплению дружбы народов» отмечалось: «Да, наша партия выступает за мирный переход к социалистическому развитию. Но это не значит, что мы отказываемся от революционных преобразований общества». Этот подход соответствует замеченным социологами новым тенденциям, проявившимся в последнее время в России — она не только левеет, но и радикализируется. В предыдущей статье уже приводился вывод авторов исследования «О чём мечтают россияне» о характере происходящих в обществе процессов: «Многих наших сограждан сегодня уже не смущает тот факт, что жёсткие требования, выдвигаемые различными общественными группами правительству, могут нарушить общественную стабильность. Практически в два раза (с 61% до 32%) сократилась доля тех, кто согласен, что нужно быть умеренными при выдвижении требований к власти». Коммунистам игнорировать эту тенденцию непозволительно.

_________________
У мечтов есть гнусное свойство сбываться


Вернуться к началу
 Профиль Отправить личное сообщение Отправить email  
 
 Заголовок сообщения: потрясно, "Правда" заговорила о ДП !
СообщениеДобавлено: Пт май 30, 2014 5:53 pm 
Не в сети
Член МР
Аватара пользователя

Зарегистрирован: Ср фев 02, 2011 7:55 pm
Сообщений: 752
Откуда: Белгород, Короча, Бехтеевка
Цитата:
http://kprf.ru/party-live/opinion/131785.html
Газета «Правда». Диктатура, которая спасла Россию и весь мир
Вопрос, к которому автор настоящей статьи желает привлечь внимание всех, кто намерен овладеть основами марксизма-ленинизма, кому-то может показаться абстрактным и далёким от драм и трагедий, переживаемых современной Россией. Но именно вопрос о пролетарской диктатуре и пролетарской демократии, а о них пойдёт речь, прямо связан с устранением всех трагедий мира, пока в нём существует диктатура капитала.

По страницам газеты «Правда», Юрий Белов
2014-05-30 11:37

Оболганная идея

Если диктатура пролетариата проклята, оболгана и осквернена в обществе, где капитал правит бал, то диктатура последнего так искусно спрятана буржуазной пропагандой общечеловеческих и общедемократических ценностей, что зомбированные ею люди даже не догадываются, что такая диктатура — диктатура буржуазии — вообще существует. На пролетарскую диктатуру, установленную в России в октябре 1917 года, с тех пор и по сей день вылиты ушаты грязи: это-де диктатура невежественных хамов (булгаковских шариковых), она обагрена кровью жертв Гражданской войны и неисчислимых якобы жертв сталинских репрессий и т.д. и т.п. Вот уже четверть века, со времён перестройки, всё это вдалбливается в массовое сознание граждан нашей страны, столь недавно ещё известной миру под названием Советский Союз.

Привело ли это к отчуждению массового сознания от идеи пролетарской диктатуры? Да, привело. Кажется, что пропагандировать сегодня названную идею — всё равно что дуть против ветра. Люди встревожены: как бы пришедший на Украину фашизм не объявился и в России. С ним ассоциируется у большинства представление о диктатуре. Короче говоря, обращаться к обществу с идеей пролетарской диктатуры — дело гиблое. Что спасёт нас (так думают многие), так это только патриотизм. Все мы, так сказать, вне зависимости от классовой и национальной принадлежности, должны стать патриотами России.

Но крот истории роет не останавливаясь. Что такое всевластие (диктатура) олигархического капитала — над этим вопросом задумываются всё больше и больше живущих на зарплату, пенсию и пособие, составляющих беднеющее большинство. Им бьёт в глаза наглое торжество сказочно обогащающегося меньшинства. Далеко ещё не все усвоили язык классовой борьбы и делят общество на богатых и бедных, не обозначая классовой природы тех и других. Но обострение противоречия между трудом и капиталом потребует называть вещи своими именами: неимущих и эксплуатируемых, добывающих средства к существованию продажей своей рабочей силы, — пролетариатом, а эксплуатирующих его труд — буржуазией. Что до коммунистов, то забвение идеи пролетарской диктатуры и отказ от её пропаганды в массах означали бы для них примирение с тем состоянием массового сознания, в котором оно находится, а в конечном итоге — отказ от марксизма-ленинизма.

Что такое диктатура пролетариата

Идею диктатуры пролетариата Ленин называл главной в марксизме. Не случайно в своём труде «Государство и революция» он приводит «замечательное рассуждение» Маркса, содержащееся в его письме к Вейдемейеру от 5 марта 1852 года. «Что касается меня, — писал Маркс, — то не мне принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собой. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты — экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определёнными фазами развития производства (historische Entwicklungsphasen der Produktion);

2) что классовая борьба необходимо ведёт к диктатуре пролетариата (выделено мной. — Ю.Б.); 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов».

Выделим последнее: пролетарская диктатура, по Марксу, сохраняет свою силу вплоть до перехода к обществу без классов, то есть до перехода к высшей фазе социализма — коммунизму. А к чему может привести преждевременное прекращение этой диктатуры? В советское время мы, увы, таким вопросом не задавались…
Ничего подного - в на 22-м съезде растолковали, с какой целью откзались от ДП http://kommunika.ru/?p=4487

В приведённом рассуждении Маркса выражено, как писал Ленин, не только коренное отличие его учения от учения наиболее передовых буржуазных мыслителей, но и суть его учения о государстве. Маркс и Энгельс стали говорить о диктатуре пролетариата после её первого опыта: после Парижской коммуны (1871 год) — первого пролетарского государства в истории человечества. Тогда они дали ему следующее определение: «Государство, то есть организованный в господствующий класс пролетариат». Пролетариату необходимо государство его диктатуры, чтобы подавить буржуазию. Ему, иначе говоря, писал Ленин, «нужно политическое господство в интересах полного уничтожения всякой эксплуатации, т.е. в интересах громадного большинства народа».

Один из известных современных философов-марксистов Запада Терри Иглтон заметил по поводу пугающего обывателей термина «диктатура пролетариата»: «То, что подразумевается под этим зловещим термином, было (у Маркса. — Ю.Б.) не чем иным, как народной демократией. Диктатура пролетариата означает просто правление большинства». Стало быть, она есть демократия большинства, что означает подчинение данному большинству меньшинства, что, собственно, и есть принцип демократии?

«Нет, — говорит Ленин, растолковывая суть пролетарской диктатуры как перехода к обществу без классов. — Демократия не тождественна с подчинением меньшинства большинству. Демократия есть признающее подчинение меньшинства большинству государство, т.е. организация для систематического насилия одного класса над другим, одной части населения над другою». Запомним данную ленинскую мысль: демократия есть государство. Отсюда, чтобы уничтожить демократию трудящегося большинства, надо подорвать и уничтожить государство трудящихся. Думали ли мы об этом в советское время?.. Были уверены, что СССР вечен.

Вновь обратимся к марксистско-ленинскому учению о государстве. Как утверждают его классики, буржуазная государственная машина создана и налажена для обслуживания интересов эксплуататорского меньшинства. Она не годна для пролетарского большинства, и пролетариату не нужно ни захватывать её, ни овладевать ею. «Не передавать, — писал Маркс, — из одних рук в другие бюрократически-военную машину, как бывало до сих пор, а сломать её». И создать свою пролетарскую государственную машину — государство диктатуры пролетариата, что явится переходом к уничтожению всяких классов, когда необходимость в государстве как аппарате насилия исчезнет, и оно начнёт постепенно «отмирать» (Энгельс), «ибо люди привыкнут к соблюдению элементарных условий общественности без насилия и без подчинения» (Ленин). Именно потому, что диктатура пролетариата означает слом капиталистической машины подавления людей и общества, буржуазия всего мира до сих пор с остервенением возводит на неё хулу, пытаясь изо всех сил сделать её отвергаемой массовым сознанием.

Марксист лишь тот, кто…

Итак, по Марксу, Энгельсу и Ленину, буржуазная государственная машина никак не может быть ни реконструирована, ни модернизирована в соответствии с интересами пролетариата. Она должна быть им уничтожена революционно. Закономерно определение пролетарской диктатуры классиками марксизма-ленинизма как диктатуры революционной. «Смена буржуазного государства пролетарским, — доказывал Ленин, — невозможна без насильственной революции». Он определил и её характер: марксисты, «ставя своей целью полное уничтожение государства, признают эту цель осуществимой лишь после уничтожения классов социалистической революцией».

Общеизвестно, что центральный вопрос политической, то есть классовой, борьбы — вопрос о власти. Вслед за Марксом и Энгельсом Ленин, ставя его как вопрос об отношении к государству, беспощадно высмеивал мелкобуржуазные (оппортунистические) утопии, связанные с признанием надклассового государства. Остановимся на данной ленинской мысли, поскольку она весьма актуальна для политической жизни нынешней России. Отношение к государству как к явлению надклассовому, внеклассовому характерно как для государственников-патриотов, так и для якобы социалистов из «Справедливой России».

И те и другие талдычат о государстве и государственности вообще, что типично для мелкобуржуазных политиков. Вы когда-нибудь слышали от Проханова с Дугиным, от того же Миронова с Оксаной Дмитриевой, чтобы они говорили о современном Российском государстве как об аппарате насилия класса капиталистов над пролетарским и полупролетарским большинством?

У Маркса, говорил Ленин, государство есть орган классового господства, орган создания «порядка», что узаконивает угнетение одного класса другим, умеряя при этом столкновение классов. Последнее мелкобуржуазными политиками принимается за примирение классов: умерять, считают они, — значит примирять. Трусливый мелкий буржуа, тот, что мечтает выбиться в средние капиталисты, качается между крупным капиталом и пролетариатом, одинаково опасаясь обоих. Он-то и питает себя иллюзией классового примирения.
(Но этого мало : помимо подваления нарда, госдударство призвано держать в узде и наиболее борзых госопдчиков, чтобы их разбой не толкал народ на бунт).

Мелкобуржуазная теория примирения классов государством лежит в основе идеологии и политики оппортунизма — соглашательства с буржуазией. Она, данная идеология и политика, с неизбежностью ведёт к мелкобуржуазной демократии — демократии вообще, вне её классовой сущности. На деле эта демократия прикрывает демократию буржуазии — крупного капитала. На слом буржуазной государственной машины мелкобуржуазные демократы никогда не пойдут.

Те же якобы социалисты, прикрываясь марксизмом, предают интересы трудящихся классов. В современной России — государстве олигархически-бюрократического капитала — власть умело пользуется мелкобуржуазной утопией «примирения», характерной как для «государственников» «Единой России», так и для якобы социалистов «Справедливой России». На идее надклассового государства построен Путиным Общероссийский народный фронт, сеющий иллюзии примирения классов во имя, так сказать, укрепления российской государственности. Ленин провёл чёткую разграничительную линию между последовательными марксистами и теми, кого он саркастически называл почти-марксистами: «Марксист лишь тот, кто распространяет признание борьбы классов до признания диктатуры пролетариата… На этом оселке надо испытывать действительное понимание и признание марксизма».

«Это форма чисто русская»

Великая Октябрьская социалистическая революция разбила буржуазно-помещичью государственную машину и создала новую — социалистическую. Началась эпоха диктатуры пролетариата. Творчеством масс была создана новая политическая форма этой диктатуры — Советы рабочих и крестьянских депутатов. Ещё до октября 1917 года (в апреле того же года) Ленин говорил о Советах: они «воспроизводят тот тип государства, который вырабатывался Парижской Коммуной и который Маркс назвал «открытой, наконец, политической формой, в которой может произойти экономическое освобождение трудящихся».

С национализацией фабрик и заводов, национализацией земли в России свершилось это освобождение! Российский капитал и обуржуазившийся в немалой степени помещичий класс сошли с исторической сцены. Труд был освобождён от эксплуатации… Этот акт пролетарской диктатуры — Советской власти — был принят большинством трудового народа как его волеизъявление. Да так оно и было! Поддержка явилась полной, и не только на уровне классового, но и национального сознания, прежде всего русского народа. А это решало всё, ибо в многонациональной России он — народ — государствообразующий.

Национализация земли, составлявшая суть крестьянского, то есть русского, вопроса, отвечала такой важнейшей особенности русского национального сознания, как извечное стремление к социальной справедливости. На пути к Октябрю, в апреле 1917 года, Ленин заметил: «Обычно возражают: русский народ ещё не подготовлен к «введению» Коммуны. Это — довод крепостников, говорящих о неподготовленности крестьян к свободе». Октябрь показал, что русский крестьянин желал свободы не менее, чем русский пролетарий, но в отличие от последнего не был способен к самостоятельной борьбе за своё освобождение.

Пролетариат России, русский пролетариат в первую очередь, пройдя закаляющую школу стачек, забастовок, революции 1905 года, имел такую способность. Создавший могучую партию большевиков, он был готов повести за собой крестьянство. Был готов к осуществлению революционно-демократической пролетарской диктатуры. К российскому рабочему классу и его партии обращался Ленин, когда утверждал: «Чем меньше у русского народа организационного опыта, тем решительнее надо приступать к организационному строительству самого народа». И как финал: «Помогать народу строить тотчас и повсюду Советы рабочих и крестьянских депутатов, брать в их руки всю жизнь». Осуществление диктатуры пролетариата и означало брать в руки Советов всю жизнь. Отвечало ли это такой национальной особенности русских рабочих и крестьян, как способность к самоорганизации, к строительству жизни на общинных, коллективных началах? Безусловно, отвечало. Советы и явились выражением данной способности. Они были их, трудящихся, властью, их волей, их диктатурой в борьбе с эксплуататорскими классами.

Советы были приняты всеми в России, кто добывал хлеб насущный своим трудом, ещё и потому, что они, как то уже было в Парижской коммуне, соединили в себе законодательную и исполнительную власть, тем самым отринув одно из самых страшных зол буржуазного парламентаризма — безответственную говорильню, за которую не с кого спросить. Избранные в Советы депутаты, не оправдавшие доверия низов, их избравших, могли быть низами отозваны. Этого нет в буржуазном парламенте, где депутатские «местечки» по закону являются неприкосновенными и служат вожделенными для политических карьеристов. В том числе и для тех из них, кто в погоне за депутатским мандатом готов на время стать «коммунистом».

Советская организация государственной власти снизу доверху, от поселковых Советов до Верховного Совета СССР, являлась политической основой централизованного государства, к которому всегда стремился русский народ и все связанные с ним единством исторической судьбы народы России. Государственная целостность многонациональной страны была для них гарантией национальной безопасности. Советы, объединявшие экономику советских республик в единый народно-хозяйственный комплекс, давали эту безопасность. Можно утверждать, что диктатура пролетариата в политической форме Советов была исторически выстрадана Россией. Ленин называл Советы русскими Советами. Сталин, говоря о них как о наиболее целесообразной форме организации борьбы рабочего класса, счёл необходимым заметить: «Это форма чисто русская». Не в последнем счёте данное обстоятельство послужило причиной того, что пролетарская диктатура была принята крестьянской Россией.

Созидание во имя победы

У Ленина в «Детской болезни «левизны» в коммунизме» есть ясная формулировка осуществления пролетарской диктатуры: «Диктатуру осуществляет организованный в Советы пролетариат, которым руководит коммунистическая партия» (выделено мной. — Ю.Б.). История диктатуры пролетариата в России является по сути историей Советской власти — советской историей. Представить её даже конспективно в границах одной статьи не только невозможно, но и не нужно: читатели «Правды» из старшего и среднего поколений хорошо её знают.

Выделим лишь два момента, дающих возможность понять и оценить всемирно-историческое (не иначе!) значение пролетарской диктатуры в России: победа Советской власти в Гражданской войне и Победа советского народа в Великой Отечественной войне. И первая, и вторая имели классовое содержание и навечно стали составными частями нашей национальной гордости. Пророческим оказалось ленинское утверждение: «Интерес (не по-холопски понятой) национальной гордости великороссов совпадает с социалистическим интересом великорусских (и всех иных) пролетариев». На полях Гражданской и Великой Отечественной войн советские люди встретились с классовым врагом и победили его, и эта победа стала достоянием их национального сознания, национальной гордости.

Победа в Гражданской войне спасла Россию от её закабаления империалистическим Западом и указала человечеству путь к социальной справедливости — к социализму. Победа в Великой Отечественной войне спасла мир от фашизма — от диктатуры мирового финансового капитала в самой человеконенавистнической его форме. В этом надо видеть поражение названной диктатуры, нанесённое ей диктатурой российского пролетариата, советского рабочего класса. И та, и другая войны являли собой агрессию мирового капитала против единственного тогда в мире государства трудящихся с целью полного его уничтожения — никак не иначе. И ничего не вышло!.. Так сколь же спасительной для России оказалась диктатура пролетариата?! Спасительной не только для неё, но для всего мира! С наибольшей наглядностью о том свидетельствует наша Победа над гитлеровской Германией.

По образному выражению Сталина, это была война мировоззрений и война моторов (техники и технологий). Молодой советский рабочий класс формировался в условиях наступления социализма по всему фронту — фронту классовой борьбы с остатками эксплуататорского строя (нэпманами в городе и кулаками в деревне, со страшной частнособственнической силой традиций и привычек прошлой жизни).

Иначе говоря, он усваивал основы коммунистического мировоззрения не по книгам только — в созидательном труде и бескомпромиссной борьбе между «моим» и «нашим». Война проверила прочность этих основ. На них вырос советский патриотизм рабочего класса, который был готов и к войне моторов. И он победил в ней — выиграл конкуренцию не на жизнь, а на смерть в производстве новейших видов оружия и военной техники. Государство рабочего класса выиграло у буржуазного государства — высокоорганизованного, крайне милитаризованного, передового в техническом отношении, но буржуазного по своей сути. Особо отметим, что в тяжкие годы войны рост объёмов производства СССР происходил в условиях жёсткого дефицита материалов: к июлю 1942 года была потеряна (осталась на оккупированных территориях) база для производства более 10 миллионов тонн металла в год.

Это вынуждало постоянно совершенствовать технологии производства, снижать его трудоёмкость, что требовало интенсивной конструкторской мысли и её материализации в труде рабочего. Советский рабочий класс выполнил миссию, возложенную на него не только отечественной, но и мировой историей (война шла «ради жизни на Земле»). Промышленность СССР опередила промышленность третьего рейха и его европейских сателлитов по росту производительности труда. Начиная с июня—июля 1942 года наша армия уже не испытывала нехватки в стрелковом оружии, в противотанковой и полевой артиллерии и миномётах. А к осени 1942 года началось наращивание численности авиации и танков. К концу войны советская промышленность оставила позади себя промышленность Германии и порабощённой ею Европы. Один лишь пример тому.

Только Челябинский и Кировский заводы выпустили за годы войны больше танков и самоходных артиллерийских установок, чем предприятия Германии и оккупированной Европы, вместе взятые. Организованный в Советы рабочий класс СССР созидательно осуществил свою диктатуру и сыграл ведущую роль в достижении победы Советского Союза над фашистской Германией.

Ленин и Сталин как пролетарские политики

Диктатура пролетариата — историческая неизбежность в процессе социалистического преобразования общества, равно как такой же неизбежностью явилась в своё время диктатура буржуазии в процессе буржуазного переустройства феодального общества, отжившего свой век. Но историческая неизбежность реализуется не мистически, не сама собой. Она осуществляется через историческую деятельность масс, через деятельность их передового класса, через деятельность вождей политической партии, руководящей этим классом и соответственно массами.

У Ленина в «Детской болезни «левизны» в коммунизме» особо выделена та мысль, что «пролетариат, если он хочет победить буржуазию, должен выработать себе своих, пролетарских, «классовых политиков». Пролетариат России выработал себе таких политиков — Ленина и Сталина. Эти два политических гения были прежде всего гениями реализма. Они как марксисты-диалектики (не только в теории, но и на практике) прекрасно сознавали, что осуществление диктатуры пролетариата в ходе социалистического преобразования России вызовет неизбежное обострение классовой борьбы: отжившие классы капиталистов и помещиков, потеряв власть и собственность, пойдут на всё, на любые преступления, дабы вернуть себе власть и собственность. Диктатура пролетариата не выполнила бы своей главной — созидательной — роли, если бы она не осуществила революционного насилия в отношении бывших эксплуататорских классов, намеренных свергнуть Советскую власть.

Ленин через два с половиной месяца после образования Советской власти и Советского правительства в России говорил делегатам III Всероссийского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов: «Представлять себе социализм так, что нам господа социалисты преподнесут его на тарелочке, в готовеньком платьице, нельзя, — этого не будет. Ни один ещё вопрос классовой борьбы не решался в истории иначе, как насилием. Насилие, когда оно происходит со стороны трудящихся, эксплуатируемых масс против эксплуататоров — да, мы за такое насилие! (Гром аплодисментов).

И нас нисколько не смущают вопли людей, которые сознательно или бессознательно стоят на стороне буржуазии, или так ею напуганы, так угнетены её господством, что, видя теперь эту классовую борьбу, неслыханно острую борьбу, растерялись, расплакались, забыли все свои предпосылки и требуют от нас невозможного, чтобы мы, социалисты, без борьбы против эксплуататоров, без подавления их сопротивления достигли полной победы».

Решительная, не знающая колебаний пролетарская диктатура, то есть непреклонная Советская власть — власть гигантского большинства, — обеспечила себе триумфальное шествие по России. Поэтому насилие над бывшими эксплуататорскими классами, а оно было, не имело жестоких форм, обходилось без массовых репрессий. После заключения Брестского мира с кайзеровской Германией (1918 год), в долгожданный период мирной передышки, Ленин приступил к разработке новой экономической политики (да, именно тогда, как отмечал Сталин, а не после «военного коммунизма»). Её основы он изложил в «Очередных задачах Советской власти». Эта политика предполагала мирное развитие социалистической революции. Всё изменилось с началом интервенции, столкнувшей Советскую Россию на путь Гражданской войны. Диктатура пролетариата уже не могла осуществляться бескровно: вопрос «кто кого?» — кровавый вопрос Гражданской войны.

Очернители советской истории представляют пролетарскую диктатуру как злонамеренное кровавое насилие, дабы обелить, выставить невинной жертвой лишившийся власти российский капитал, который вкупе с международным капиталом выступил с оружием в руках против Советской власти с одной целью — восстановить свою диктатуру любой ценой. Ценой, даже в случае успеха, раздела России на сферы влияния между ведущими империалистическими державами мира (США, Англией, Францией, Японией). Вопрос «кто кого?», решаемый в жестокой классовой борьбе, принявшей форму Гражданской войны, стал вопросом о самом существовании России, о её национальной независимости. Победа Советской власти, или диктатуры рабочего класса, спасла страну от национального позора, гарантировала её право быть субъектом мировой истории.

Период мирного строительства социализма в СССР в условиях постоянной внешней военной угрозы со стороны империалистического Запада связан с именем Сталина. Это период героической социалистической индустриализации, коллективизации и культурной революции. Это период формирования мобилизационной экономики: война против единственного в мире государства рабочих и крестьян была неотвратимой. Диктатура мирового капитала не могла примириться с существованием диктатуры рабочего класса в СССР. Сталин ни на минуту не забывал о созидательной и карательной роли последней в обществе строящегося социализма. Социализма, находящегося перед угрозой реставрации капитализма при малейшем ослаблении пролетарской диктатуры.

О мирном врастании капиталистических элементов (а они сохранились и готовы были к размножению) в социализм не могло быть и речи. А планы такого «социалистического» переустройства России имелись (бухаринская теория «о мирном врастании» кулака в социализм). Сталин терпеливо объяснял своим оппонентам в партии: «Нашу политику никак нельзя считать политикой разжигания классовой борьбы. Почему? Потому, что разжигание классовой борьбы ведёт к гражданской войне. Потому, что, коль скоро мы стоим у власти, коль скоро мы упрочили эту власть и командные высоты сосредоточены в руках рабочего класса, мы не заинтересованы в том, чтобы классовая борьба принимала формы гражданской войны. Но это вовсе не означает, что тем самым отменена классовая борьба или что она, эта самая классовая борьба, не будет обостряться».

Сталин представил аргументы закономерного обострения классовой борьбы: развитие социалистических форм хозяйства в торговле, промышленности, ограничение эксплуататорских поползновений кулачества в деревне — всё это вызовет сопротивление мелких и средних торговцев, мелких и средних капиталистов-промышленников, капиталистических элементов в деревне. Все они, находясь под угрозой разорения, с неизбежностью пойдут на организованное сопротивление политике Советской власти. Так что опасно для диктатуры рабочего класса питать иллюзии относительно «мирного врастания» капиталистических элементов города и деревни в социализм.

«Нельзя представлять дело так, — говорил Сталин, — что социалистические формы будут развиваться, вытесняя врагов рабочего класса, а враги будут отступать молча, уступая дорогу нашему продвижению, что затем мы вновь будем продвигаться вперёд, а они — вновь отступать назад, а потом «неожиданно» все без исключения социальные группы, как кулаки, так и беднота, как рабочие, так и капиталисты, окажутся «вдруг», «незаметно», без борьбы и треволнений, в лоне социалистического общества. Таких сказок не бывает и не может быть вообще, в обстановке диктатуры пролетариата — в особенности».

Гарант социалистического производства

Классовыми противниками пролетарской диктатуры было много сказано о ней гневных слов. Нет в них недостатка и поныне. Но в стане буржуазии находились люди, признающие несомненную ценность ненавидимой ими диктатуры. Так, лидер партии кадетов Милюков по прошествии многих лет после Октября 1917 года признавал в своих мемуарах: «Большевики были единственным порядком в беспорядке». Он отлично знал, будучи министром Временного буржуазного правительства, какое наследство это правительство оставило Советской власти: хаос и анархия производства, надвигавшийся голод, массовый бандитизм и т.д. Национальная катастрофа нависла над Россией. Пролетарская диктатура обуздала хаос и анархию, что признавал и другой её противник — известный русский философ Бердяев. Он писал о Ленине послеоктябрьского периода: «Он призывает… к положительному строительству, а не к одному разрушению, он громит революционное фразёрство, обличает анархические наклонности, он совершает настоящие заклинания над бездной. И он остановил хаотический распад России». Ленин у Бердяева — олицетворение диктатуры пролетариата. Она уберегла страну от распада.

В ленинский и сталинский периоды советской истории творчеством и, как говорил Ленин, опытом и инстинктом трудящихся масс, не без жертв и ошибок, создано государство по-новому демократическое (для пролетариата и неимущих вообще), по-новому диктаторское (против буржуазии). Государство как организованный в Советы пролетариат в союзе с крестьянством. Оно возникло в результате слома старой буржуазно-помещичьей государственной машины. Главной целью рабоче-крестьянского государства было, по Ленину, создание нового, социалистического производства. Об этом им ясно сказано в «Государстве и революции»: «Пролетариату необходима государственная власть… для руководства громадной массой населения, крестьянством, мелкой буржуазией, полупролетариями в деле «налаживания» социалистического хозяйства».

Сталину довелось кардинально, революционно решать вопрос о социалистическом производстве: о переводе отсталого производства на современную индустриальную основу. Решать в условиях неотвратимой войны против СССР и… полной неподготовленности к ней Страны Советов. За десять лет надо было, как выразился Сталин, пробежать дорогу, на прохождение которой ведущим европейским странам потребовалось 50—100 лет. Диктатура пролетариата явилась гарантом решения этой труднейшей, судьбоносной для СССР задачи. Она же была гарантом и восстановления разрушенного войной народного хозяйства в невиданно короткие сроки. Прежде всего она бдительно и несокрушимо стояла на страже социалистической собственности на средства производства.

Отступничество и что впереди

Была ли необходимость в диктатуре рабочего класса в советском обществе, где данный класс и крестьянство не являлись классами-антагонистами? Да, была, так как существовало ещё, хотя и не полностью, буржуазное право в распределении материальных благ — каждому по труду. Как утверждал Маркс, и это его утверждение особо выделял Ленин в «Государстве и революции»: «Один ещё переход средств производства в общую собственность всего общества («социализм» в обычном словоупотреблении) не устраняет недостатков распределения и неравенства «буржуазного права», которое продолжает господствовать, поскольку продукты делятся «по работе».

Справедливости и реального равенства, что будет при коммунизме (каждому по потребностям), социализм не даёт: отдельные люди не равны — один сильнее, другой слабее, один женат, другой нет, у одного больше детей, у другого меньше и т.д. Различия в богатстве остаются, но невозможна эксплуатация человека человеком (никому нельзя захватить средства производства в частную собственность). «Нельзя думать, — писал Ленин, — что, свергнув капитализм, люди сразу научаются работать на общество без всяких норм права… А других норм, кроме «буржуазного права», нет». Чтобы создать экономические предпосылки для отказа от него и перейти к распределению по принципу коммунизма «От каждого по способностям — каждому по потребностям», потребуется преодолеть различие между городом и деревней, умственным и физическим трудом, что в конечном итоге с бурным ростом производительных сил приведёт к стиранию классовых различий, к обществу без классов.

Но пока этого нет, «остаётся ещё необходимость в государстве, которое бы, охраняя общую собственность на средства производства, охраняло равенство труда и равенство дележа продукта» (Ленин), то есть охраняло «буржуазное право». И таким государством, по Марксу, Энгельсу, Ленину, может быть только государство диктатуры пролетариата. Да, в советском обществе не было антагонистических классов, но производственные отношения в нём (в основе своей отношения товарищеского сотрудничества) ещё омрачались проявлениями частнособственнической (мещанской) психологии и морали. «Буржуазное право» служило тому основанием. Держать эти проявления под контролем и не давать им ходу, преодолевать их как наследие капиталистического прошлого — в этом, в ряду прочего, заключалось осуществление диктатуры советского рабочего класса.

18 октября 1961 года в СССР произошло невероятное. Выступая на XXII съезде КПСС с докладом о Программе Коммунистической партии Советского Союза, Первый секретарь её ЦК заявил: «В условиях победы социализма и вступления страны в период развёрнутого строительства коммунизма рабочий класс Советского Союза по собственной инициативе, исходя из задач построения коммунизма, преобразовал государство своей диктатуры во всенародное государство». И далее: «Впервые у нас сложилось государство, которое является не диктатурой какого-либо одного класса, а орудием всего общества, всего народа».

Так совершено было отступничество от марксизма-ленинизма, от главного в нём — от диктатуры пролетариата. Гарцуя на коньке невежественного авантюризма, Хрущёв заявил о полной победе социализма в СССР, тогда как «буржуазное право» распределения продуктов и распределения труда между членами общества ещё оставалось господствующим. Именно в конце 50-х — начале 60-х годов минувшего века всё настойчивее заявляло о себе мещанство. Именно тогда беспощадно бил по нему замечательный советский драматург Виктор Розов (пьесы «Вечно живые», «В поисках радости»). Что же касается инициативы рабочего класса, то её просто не было. Но более всего поражает полное забвение марксистско-ленинской оценки тезиса о «свободном народном государстве». Энгельс писал, что фразу про такое государство следует признать как «научно несостоятельную». Ленин в «Государстве и революции» исчерпывающе доказал, почему «всякое государство не-свободно и не-народно».

Хрущёв, чтобы оказаться «выше» Сталина, популярность которого в народе не давала ему покоя, прыгнул «выше» Маркса и угодил в оппортунистическое болото западно-европейской социал-демократии. Отступничество от пролетарской диктатуры Ленин оценивал как отступничество от марксизма, как чистейший оппортунизм. Хрущёв в силу своего теоретического инфантилизма вряд ли сознавал это. Но его консультанты отлично всё понимали: они знали, что делали. Пользуясь доверием партии к её первому лицу (оно было и было заслуженным при Ленине и Сталине и перенеслось на Хрущёва), неуёмный Никита Сергеевич легко осуществил «теоретическую» спекуляцию с пролетарской диктатурой.

Последствия не заставили себя долго ждать: рабочие коллективы, мнение которых было решающим при выдвижении кандидатур в представительные и законодательные органы Советской власти, равно как и в партийные органы, не сразу, но чем дальше, тем больше утрачивали своё влияние на решение кадровых вопросов. Всё решалось в парткоме предприятия, откуда брали начало быстро шедшие в рост партийный карьеризм и бюрократизм, перебивавшие социальное творчество трудящихся низов.

Везде ли так было? Нет, не везде — совсем приглушить инициативу, шедшую снизу, было просто невозможно. Да и партийные работники, вступившие в борьбу с политическим мещанством, не были одиночками. Борьба эта шла, но, увы, общая тенденция обюрокрачивания жизни рабочих коллективов усиливалась. В период брежневского правления страной и партией она стала устойчивой. Рабочий класс постепенно отчуждался от управления делами государства. Пагубнее всего отказ от диктатуры рабочего класса сказался на деятельности государственных органов: всё меньше и меньше пополнялись они выходцами из рабочей среды. Карьеризм и бюрократизм проникли в них, подтачивали их основы, ослабляли их. Не в чести оказалась рабочая тема в литературе и искусстве. Роман В. Кочетова «Журбины» (1952 год) был, пожалуй, последним выдающимся художественным произведением, главными героями которого стали советские рабочие.

Отказ КПСС от пролетарской диктатуры не замедлил сказаться на положении международного рабочего и коммунистического движения. Оно вступило в полосу затяжного кризиса. Как и КПСС, освободили свои программы от идеи диктатуры пролетариата компартии Италии, Франции, Испании. Вирус еврокоммунизма — вирус оппортунизма охватил ведущие коммунистические партии Европы. Его бациллы обнаружились и в КПСС и стали быстро размножаться в партийной верхушке. В конечном итоге всё закончилось горбачёвской перестройкой. Вспомним, как под иезуитским лозунгом «Больше демократии — больше социализма!» били по советской государственной машине: по правительству, армии, МВД и КГБ. Били по Советскому государству — государству трудящихся, которое, по Ленину, и было демократией великого трудящегося большинства (вспомним ленинское: демократия есть государство). О том, как обуржуазившееся меньшинство подчинило себе трудящееся большинство и реставрировало диктатуру капитала, — отдельный разговор.

Одно для нас, коммунистов, должно стать ясным: отказ от диктатуры рабочего класса, случившийся на XXII съезде КПСС, — главная причина трагедии партии и всего СССР. Вернуть пролетарскую диктатуру в Россию — в этом смысл жизни российских коммунистов. Впереди у нас борьба за Советскую власть. Борьба тяжёлая, долгая, упорная, жертвенная. Чрезвычайно трудно организовать разрозненный, в немалой степени аполитичный пролетариат на решительное противостояние буржуазной власти. Но это уже тема другой статьи.

_________________
У мечтов есть гнусное свойство сбываться


Вернуться к началу
 Профиль Отправить личное сообщение Отправить email  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 3 ] 

Часовой пояс: UTC + 3 часа [ Летнее время ]



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 3


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Перейти:  
cron
Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Template made by DEVPPL Flash Games - Вы можете создать форум бесплатно PHPBB3 на Getbb.Ru, Также возможно сделать готовый форум PHPBB2 на Mybb2.ru
Русская поддержка phpBB